Ломовая Лилия. Глава 23

Индийский поезд оказался  похож на плацкарт. Только сиденья жесткие, а на окнах  – решетки без стекол. У них же  всегда жара. Если вы думаете, что в вагоне всегда свежий воздух… То есть воздух, конечно, чистый, прямо из джунглей. А вот насчет свежести… Вагон железный. Температура воздуха около сорока пяти. Весь потолок занимают громадные железные вентиляторы. В кухонной плите есть режим гриля с обдувом. Желающие ощутить, что такое индийский поезд могут залезть в духовку и включить этот режим. И не забудьте надеть паранджу! Для полноты ощущений.

Ко всему прочему, поезд полз, как объевшийся удав. Мартышки, скакавшие по деревьям вдоль железной дороги, при желании вполне могли запрыгнуть к нам на ходу.

Я распласталась на деревянном диване и думала только о том, чтобы поскорее доехать. По вагону сновали звонкоголосые продавцы съестного. «Чай, чай! Гыррр-р ча-ай»! – кричали они. Что, между прочим, на хинди означало «Чай! Горячий чай!» Хороший язык. Понятный.

— Лала! – позвал по-английски Пашка. – Как ты? Жива еще?

Я поднялась.

— Вроде жива. А как там наша Алия?

— А я уже все, — еле слышно отозвалась из соседнего «купе» Верка, — сил моих нету.

— Осталось недолго, — приободрил Метхор. – Часа два.

Верка застонала. Поезд в тысячный раз остановился. Вагон наводнили цыганята-попрошайки. Грязные, горластые, юркие. Самый маленький  снял рубашку, обнажив тощее черное тело. И вдруг бросился в ноги американскому туристу в соседнем купе. Рубахой мальчик начал быстро-быстро чистить опешившему пассажиру обувь. Американец онемел и инстинктивно подобрал ноги под лавку. Цыганенок не смутился и нырнул следом за ногами. Его лицо при этом было обращено к туристу с таким выражением, как будто сейчас, вот тут, в этом вагоне, он умрет, если добрый белый человек не даст ему монету. Представление сопровождалось гнусавым завыванием. Получив подаяние, мальчишка показал белые зубы и напялил грязную рубаху. Но увидев богатых арабов — нас, уходить передумал. И снова разделся.

Пашка, когда нищий резко кинулся ему в ноги, от неожиданности выругался по-русски.

— Ти знаешь руски? — раздалось вдруг. Наверно, если бы сейчас передо мной появился сам дьявол, я испугалась бы меньше.

Всем существом я почувствовала опасность. Увидев того, кто говорил, я чуть не закричала. Среди цыганят стоял курумб! Мерзкая физиономия, грязная одежда. Серьга в ухе. Боже мой! Нас обнаружили!

— Я учиться руски Россия, — нашелся Пашка, побледнев сквозь автозагар,  — Москва, дружба!

Верка выглянула из-за перегородки. Я увидела как расширились от ужаса ее глаза.

Курумб внимательно посмотрел на него, потом на меня. Мне стало холодно – под паранджей, в сорокоградусную жару. Я старалась не встретиться с карликом глазами. Не хватало нам взорванных курумбов в вагоне!

— Маскау, дружба! – ответил курумб, потянув носом воздух. И добавил на хинди своим спутникам: — уходим.

Я с удивлением обнаружила, что поняла все от слова до слова. Если только у меня от жары не сделался солнечный удар и я не в бреду.

Курумб с нищими двинулся в тамбур. У меня ослабели ноги. Нужно было срочно что-то делать. Нас вычислили, жрецам донесут.

— Это был курумб?! – спросила Верка. Я кивнула.

— Ты нисколько не преувеличивала… Он просто исчадие ада.

Я увидела, как Метхор метнулся следом за попрошайками. В тамбуре раздался жуткий визг и крики. Что-то вспыхнуло, как будто взорвался фейерверк. Любопытные индусы свесились с полок. Потом все стихло. Я не нашла сил подняться  и посмотреть, что происходит.

Метхор вернулся бледный и спокойный.

— Что там? – шепотом спросила я.

— Шпион обнаружил себя. Я устранил его.

— Я думал, это мы себя обнаружили, — сказал Пашка.

— Устранил? – прошептала Верка.

— Да. Он нам больше не опасен.

— А цыгане? А… тело?

— Они все забыли. Курумб исчез.

— Ничего себе, — присвистнул Пашка.

— Нам повезло, что он выдал себя, — сказал Метхор. – Никто не донесет, дорога свободна.